Евгений Санин
ДАНЬ МОНОМАХА
Историческая драма
1 ЧАСТЬ
Конец XI века. Гридница княжеского терема, по которой из угла в угол задумчиво ходит переяславльский князь Мономах. Ночь. Горящие свечи. Слева в полутьме – пустой трон. Справа, в освещенном углу – сидящий за столиком летописец.
Летописец пишет, словно бы сам диктуя себе.
Летописец:
— Шаги… безмолвные шаги…
Не спится князю Мономаху.
Враги… кругом одни враги…
И трон отца похож на плаху!
Князья – отныне не друзья
И более того, не братья.
Вчера друзья, теперь князья,
Забывшие тепло объятья.
По вотчинным своим углам
Сидят, медведями в берлогах.
Но те хоть спят. А эти – срам! –
Как тати на больших дорогах!
Всё б им – мехов, шелков, монет,
Да чтоб казна не оскудела.
И никому заботы нет
До общего, святого дела!..
Того гляди, покатит с плеч
Глава Руси, закрывши веки,
И преломится русский меч
Под саблей половца навеки.
Огонь свечи рванулся ввысь
От ледяного духновенья…
Мономах:
— Кто здесь: друг?.. недруг?.. отзовись!
Голос воеводы Ратибора:
— Я, Ратибор…
Мономах:
— Входи без промедленья!
Ратибор входит, молча снимает с себя шлем, крестится на большую, в золоченом окладе, икону, кладет на лавку ножны с мечом и выпивает полный ковш воды.
Мономах:
— Ну, что молчишь – опять набег?
Ратибор:
— Да нет, покуда без набега.
Но скоро будет – выпал снег.
Мономах
(с горькой усмешкой):
— Так и живем: от снега и до снега!
Летописец
(поднимая голову):
— То было время двух невзгод:
Междоусобиц беспрестанных
И, как итог, за годом год
Набегов половцев поганых.
Князь Всеволод, внушавший страх,
Устав от жизненной дороги,
У Мономаха на руках
Ушел в небесные чертоги.
Просили люди сына: «Стань
Великим князем нам без права!»
Но он послушно отдал дань
И честь закону Ярослава.
А тот гласил, что главный стол
По старшинству да переходит
К тем, кто летами обошел
Того, кто их да не обходит!
И старшим стал – брат Святополк.
Но правил он так неумело,
Что всюду рыскал, аки волк,
Степняк, ища добычу смело.
Горели села и поля,
Плыл дым… И покрывалась прахом
Святая русская земля,
Объятая огнем и страхом.
Плач уводимых жен в полон
Сменил былые песнопенья.
Над Русью встал великий стон –
И где… откуда ждать спасенья?..
Мономах неожиданно с силой ударяет кулаком по скамье так, что летописец роняет перо, а воевода смотрит на него с удивлением.
Мономах:
— Доколе это будем мы терпеть!
А, Ратибор?
Ратибор:
— И я о том, доколе?
Мономах
(словно не слыша его):
— Того нельзя, и этого не сметь,
Русь – словно градом выбитое поле!
Ратибор:
-Да, только вместо града, княже, смерть!
Но все, как говорится, в Божьей воле!
Мономах:
— Ты Бога всуе не зови!
И страха из меня не выжать.
Когда в слезах всё и в крови,
Нам поначалу нужно выжить.
А уж потом…
Ратибор
(вопросительно, поторапливая князя):
— Потом?..
Мономах
(глядя в темное, покрытое слюдой окно, мечтательно):
— Потом —
Собрать всю Русь, да и всей силой
Пойдем на Степь!
Ратибор:
— Пойму с трудом…
В Степь? Сами?! Господи, помилуй…
Мономах:
— Дивлюсь тебе я, Ратибор,
Как бой – с тобою не сравняться:
Смел, быстр, а только разговор,
Так сразу начинаешь мяться…
Ратибор
(нехотя, оправдываясь):
— Да я не против, но туда
Не хаживала Русь лет двести!
Мономах
(хлопая его по плечу):
— Ну, значит, будет нам тогда
Тем более с тобою чести!
Мономах отходит к иконе и с надеждой смотрит на нее.
Мономах:
— Но это всё, увы, пока
Мечта… И дай, Господь, нам милость,
Чтобы она не чрез века
А… поскорей осуществилась!
Ратибор
(в сторону):
— Всегда невозмутим и ровен,
Вдруг лавку бьёт – и я ему дивлюсь.
Но если дело так дойдет до бревен,
Тогда за терем я не поручусь!
Но молится-то как: ни слов, ни вздоха,
А весь он там, и слышит его Бог!
И, как сейчас бы ни было нам плохо,
Не верю я, чтоб Бог нам не помог!
(Мономаху)
— Да я хоть завтра, то есть, нынче в бой!
В Степь – значит, в Степь, без разговоров пряных.
Я – русич, и пожертвую собой,
Лишь бы скорее перебить поганых!
За дверью неожиданно слышится топот, крики: «Стой!», «Куда?!», затем шум борьбы и жалобный стон.
Мономах:
— С ума сошли – побудят же детей!
Нашли, когда и где повеселиться…
Ратибор
(виновато):
— Охрана – трое молодых людей.
(повышая тон и растирая на ходу кулак)
Сейчас у них постарше будут лица!
Ратибор выходит, и за дверью слышится его грозный голос:
Голос Ратибора:
— Что тут еще? И это еще кто?
1-й молодой голос:
— Да вот, вбежал и ну ломиться в терем!
2-й молодой голос:
— Мы думали, это из наших кто…
3-й молодой голос:
— А это раб – глазам своим не верим!
Голос Ратибора:
— И я не верю собственным глазам —
Какой-то раб навел на гридней страху!
А ну-ка, дайте, я займусь им сам…
Кто ты? Куда?! Зачем?!!
Слабый, сдавленный голос:
— Я – к Мономаху…
Ратибор возвращается, вталкивая перед собой в гридницу худого, изможденного человека. На шее у того – обрывок грязной веревки, на драном половецком халате следы запекшейся крови.
Ратибор:
— Вот, княже, говорит, прости, к тебе!
А кто, зачем – пока не отвечает…
Прикажешь попытать его в избе?
Мономах
(пряча в бороде улыбку):
— Ну кто же сразу так гостей встречает?
(оглядывает пленника)
По лику – не степняк…
Ратибор:
— По силе тоже!
Что, князь Владимир, будем делать с ним?
Беглец
(падая на колени, радостно):
— Ты князь Владимир? Слава Тебе, Боже!
Ратибор
(окончательно убеждаясь):
— И речью можно приравнять к своим!
Мономах
(с сочувствием пленнику):
— Да, вижу, нелегка была дорога!
Переяславльский? Мой? От половца беглец?
Беглец
(путаясь в словах):
— Нет, то есть да… Беглец! Но, ради Бога!
Дайте воды! Иначе мне конец…
Ратибор зачерпывает ковшом из кадки воду и подает его пленнику. Тот с жадностью припадает к нему.
Мономах
(беглецу — дождавшись, пока он напьется):
— Ну, говори! Зачем тебе я нужен?
(затем — Ратибору)
— А ты потом скажи, да и проверь,
Что б дали ему, что одеть и ужин…
Ратибор
(с усмешкой кивая на окно):
— Какой там ужин – завтрак уж теперь!
Беглец
(кланяясь, вздрагивает, как от резкой боли):
— Великий князь…
Мономах
(строго):
— Пока что не великий!
Беглец
(виновато прикладывая руки к груди и болезненно морщась):
-Прости раба за это, не губя!
Что мог я знать в Степи: забитый, дикий…
Так величают половцы тебя!
Я шел сказать – эти степные тати
Идут сюда на мирный договор.
Мономах:
— Как… Ханы? Сами?! Это очень кстати!
Ты недоволен этим, Ратибор?
Ратибор:
— Я понимаю с половцем сближенье,
Когда лишь звон оружия кругом.
По мне – так лучше горькое сраженье,
Чем сладкое братанье со врагом!
Мономах
(тихо, одному Ратибору):
— Негоже воеводу, как мальчишку,
Учить мне, но подумай, рассуди:
Получим время мы на передышку,
И силу наберем…
Ратибор:
— Но…
Мономах
(не желая слушать возражений):
— Погоди!
Нам это время – золота дороже,
Милее ласки любящей жены!
Мир, Ратибор, и никакой войны!..
Беглец
(пошатнувшись):
— О, Боже…
Мономах
(с участием)
— Устал, трудясь для князя и страны.
Давненько сердце не было так радо!
За весть такую – щедро награжу!
Беглец:
— Твоей награды мне уже не надо…
Послушай, князь, что дальше я скажу!
Позволь мне сесть…
(садится на лавку)
Мономах и Ратибор недоуменно переглядываются.
Беглец:
— Идут сюда два хана!
Нет – лучше лечь…
(ложится)
Кидан и с ним – Итларь!..
Ратибор
(присвистнув):
— Такая сила – с миром?! Очень странно…
Беглец:
— По их словам, за выкупом, как встарь.
Ратибор
(передразнивая):
— «Как встарь»! Не покраснели даже!
«За выкупом» на Русь? Два наглеца!
Да я… да мы… Ты это слышишь, княже?
Мономах
(внимательно глядя на беглеца):
— Постой, дай-ка дослушать до конца!
Беглец
(через силу поднимается и кратко и быстро, словно боясь, не успеть):
— Я бежал, князь
Быстро, как мог
Через кровь, грязь…
Видит Сам Бог!
Среди гор-рек
Долго, с трудом,
Не сомкнув век,
Брел я потом.
Под волков вой,
Днем и во мгле,
Полз по чужой —
К отчей земле!
Я прошел путь,
Богом храним,
Чтоб сказать суть –
Ты не верь им!
Их слова – мёд,
А дела – яд.
Я сказал всё!
Гаснет мой взгляд…
Ратибор:
— Ай, молодец! Хоть ты не воин справный,
И я тебя, пожалуй, отличу:
За то тебе и ужин будет славный,
И волчий полушубок по плечу!
Ратибор хлопает беглеца по плечу, и тот снова падает на лавку, уже не вставая.
Мономах:
— Постой хвалить! Пусть лучше скажет
Как самым лучшим из друзей,
И еще лучше нам докажет:
А не подсыл ли он князей?
Ратибор:
— Каких князей?
Мономах:
— Каких угодно!
Всем им не выгодно, чтоб мы
Могли прийти в себя свободно
За время нынешней зимы!
(обращаясь к беглецу)
Смотри, на пытку ведь отправлю!
Да так, чтоб зайцем задрожал.
Ты моему Переяславлю
Действительно принадлежал?
Я это все могу проверить
Предупреждаю наперед!
Беглец
(с горечью усмехаясь):
В такой момент мне можно верить!
Из-под Чернигова мой род…
Мономах:
— Я так и знал! Земля Олега!
Узнав про мир, он тот же час
Придумал хитрый план «побега».
Чтоб с половцем рассорить нас!
Летописец
(поднимая, наконец, перо и продолжая писать):
— Олег Черниговский… Красавец и герой
Был баловнем судьбы, того не зная,
Что солнце его сядет за горой,
Тепло и свет навеки отнимая.
И брат двоюродный, и самый лучший друг,
Лишившись разом и отца и права
На собственный удел, Олег стал вдруг
Изгоем, по закону Ярослава.
Немало слез и горя приведет
На Русь вслед за собою Святославич,
И потому в историю войдет
Сей Святослава сын – как Гориславич…
Мономах
(продолжая):
— Олег-Олег… Никак неймется
Как видно, брату моему.
То он разбоями займется,
То – этим, судя по всему…
Рассорив нас со степняками,
Он обессилит нас вконец,
Придет и голыми руками
Возьмет Переяславль…
Ратибор:
— Наглец!
Беглец
(обращаясь то к Мономаху, то к Ратибору):
— Князь Мономах…ты, воевода!
Всех тех, кто знал меня, спроси:
Ведь я же – для всего народа!
Для нашей матушки-Руси!..
Я не подсыл! Как волчья стая,
Когда мороз придавит снег,
Взяв дань, пойдут, стыда не зная,
Два хана все равно в набег!
Мономах:
— Докажешь чем, что все неложно?
Ратибор:
— Да, чем?
Беглец:
— Свидетельства во мне —
Они упрятаны надежно!
Молю вас, этим ханам не…
Перекрестившись бессильными руками, пленник умирает…https://www.rulit.me/books/my-do-nas-calibre-0-8-61-read-260312-97.html
(Продолжение следует)