Жила в одном маленьком селе семья Сидорчуков. Жили дружно, что называется душа в душу: муж Василий со своей женой Глафирой и дочерью Анфисой. В одном доме жили – не тужили. Вот наконец-то подошла пора Анфису замуж отдавать. Да только жениха найти ох как трудно оказалось – красотою Анфиса не в мать удалась. Глафира то по молодости лет оЧень видной девкой была – высокой, статной, пышнотелой. Да и на косу богата была, а дочери от материнской красы ничего не досталось. Нос картошкой, редкие рыжие ресницы, куцая коса и лицо все конопатое. Вот только для своих родителей пригожей девицы не сыскать. Уж очень любил свою единственную дочь Василий да по-всякому баловал, ни в чем ей отказа не было, семья-то зажиточная.

Так и выросла Анфиска белоручкой, ничего по дому не делала, потому что не умела и учиться ничему не хотела. Вот и выходило, что невеста из нее плохая, ну кто такую замуж возьмет? Долго родители своими силами дочку пристроить пытались, да все напрасно. Приходили в дом женихи, на девку смотрели и уходили быстрее, чем пришли. Так и решили родители девки к услугам свахи прибегнуть:

— А что, мать, — пробасил Василий, задумчиво потирая могучей рукой волевой подбородок, — раз своими силами выдать замуж родимую кровинушку не получается, то надобно сваху на помощь звать! – протянул нараспев мужик, тяжело опускаясь на лавку возле жены.

Женщина грустно вздохнула, у нее ведь таких проблем в девичестве не было, женихи за Глафирой в свое время табунами ходили, а тут и калачом даже самого завалящего жениха под венец не заманишь.

— Да ты не грусти, Глашка, — Василий крепко обнял жену за плечи, успокаивая ее. – Выдадим Анфисушку замуж!

— Да скорей бы уж! – Глаша смахнула со щеки скатившуюся слезинку. – Годы-то девичьи идут!

— Ничего, — махнул рукой мужик, стараясь не падать духом, — придет сваха и поможет нам в нашей беде.

— Так эта сваха волшебницей быть должна, чтоб нашу дочку замуж выдать.- отмахнулась от супруга Глафира. – Вон мы уже почитай два года бьемся, что рыба об лед, а по сей день так никто и не просватал Анфиску!

— Ну-у-у-у, — медленно протянул глава семейства, — есть у меня на сей счет мысль одна! – он хитро прищурившись, ущипнул себя за моржовый ус.

— Какая? – вмиг встрепенулась, потерявшая уж всякую надежду мать.

— Слыхал я, что в соседнем селе сваха одна живет, что называется от Бога дар у нее нелепых красой девок замуж отдавать! – Василий резко встал с лавки и большими шагами смерил комнату, будто вспоминая чего. – Помнишь, мать, как конюх Федотыч в том году хвастал, что самую лучшую невесту в округе своему сыну просватал? – мужчина хохотнул, вспомнив этот забавный случай.

— Да, да, да, припоминаю… — Глаша потерла переносицу, чтобы окончательно вспомнить все детали. – Это когда после венчания оказалось, что невеста косая?! – женщина прыснула со смеху.

— Вот именно! – следом за женой зашелся заливистым хохотом и Василий. – А Федотыч, что индюк по селу ходил, да все уши мужикам прожужжал про неписанную красоту невестки. – Сидорчук вытер могучей ладонью выступившие от приступа веселья капельки пота со лба.

— То-то смеху было, когда после венчания с девки покрывало сняли, — припомнила Глафира лицо жениха в тот момент, его будто оторопь взяла, стоял только глазами хлопал. Так до конца свадьбы и слова не обронил.

— Так он теперь по сей день с отцом за это не разговаривает! – подавив очередной смешок, Василий в мгновенье ока снова стал серьезным. – Ну а с косой женкой так по сей день и живет! – заключил он.

— Ну, так что ж ему остается? – покачала головой супруга Сидорчука. – Стерпится – слюбится!

— Вот и я про то, Глашенька, — мужик поучительно поднял вверх мозолистый указательный палец, — раз та сваха косую замуж выдала, то разве нашу Анфиску не пристроит? – на лице мужика расплылась белозубая улыбка.

Долго тянуть с исполнением задуманного не стали. Уже на следующий день чудо-сваха – дородная матрона средних лет, предстала перед семейством Сидорчуков, придирчиво осматривая молодую:

— Уж больно тоща! – констатировала она, окинув опытным взглядом Анфису. – А жених-то что? Он же не волк, что ж ему на кости бросаться? – сделала вывод Аглая, а именно так звали дорогую гостью, на которую возлагали столько надежд.

— Были бы кости, а мясо нарастет! – заступилась за дочку Глафира.

— Оно-то, конечно, так, — крякнула Аглая, да только ждать некогда. – женщина наморщила гладкий высокий лоб.

Заметив в глазах девки недовольство, ну еще бы, никогда Анфиса не позволяла к себе такого отношения, сваха протянула заискивающим голосом:

— Ну-у-у ничего, это дело поправимое! – хохотнула она и продолжила тщательный осмотр невесты, поворачивая ее то одной стороной, то другой. – Волосенки жиденькие. – женщина бесцеремонно вцепилась в косу молодой и так и этак ощупывая девичью красу.

— Ой, больно!  — Взвизгнула девка.

— А ты как хотела? – Аглая быстрым движением повернула Анфису к себе, — Терпи, дорогая, раз замуж невтерпеж! – с этими словами она толстыми пальцами полезла в рот к невесте, чтобы посмотреть на ее зубы. – Да-а-а-а, — грустно протянула она, — тут работы – непочатый край! – вынесла свой вердикт гостья.

— Так даренному коню в зубы не смотрят… — Василий приблизился к свахе и взял ее за пухлую руку, чтобы отвести в сторону. – Если дело за деньгами… — начал издалека мужик, понимая на что намекает Аглая, — то мы на дочкино счастье не поскупимся!

— Да!

— Да! – в один голос поддержали главу семейства женщины.

— Ты, Аглаюшка, не сумлевайся, за этим дело не станет!

Сваха не спешила дать ответ, она взяла выжидательную паузу, чтобы создать интригу и цену себе набить. Молчанка продолжалась недолго, пока в руках у родителей невесты не появилась мошна, полная денег. Дородная матрона еще раз кинула беглый взгляд на Анфису и проворно вырвала из рук Василия кошель:

— Берусь! – дала согласие сваха. – И не таких замуж выдавала! – женщина зашлась заливистым хохотом.

Уже на следующий день, с самого утра, стали готовиться ко встрече с дорогим женихом.

— Нашла я вам одного молодца из соседнего уезда, — стала отчитываться о проделанной работе сваха, — хороший парень, работящий, с таким век жить – не тужить! Молодой, собою пригожий, — нахваливала молодца Аглая, — и жениться на Анфиске хоть сегодня готов! – заключила она, довольная собой, гордо подбоченившись.

— Так сватов что ль пришлет скоро? – встрепенулась Анфиса, ее щеки зардели багряным румянцем от волнения.

— Ну, сватов, не сватов, — хмыкнула сваха, — а сам сегодня мимо вашего дома пройдется, чтоб невестой в окошко полюбоваться.

— Так как же это? – всполошилась Глафира. – Он почитай дочку в окно увидит, так и сватов присылать передумает! – развела она в недоумении руками. – Нельзя допустить, чтоб он Анфиску до венчания видел.

— Э-э-э нет, — хитро прищурилась дородная матрона, быстрым шагом приближаясь к родителям молодой, — кто ж кота в мешке покупать будет?

— И то верно! – поддакнул Василий. – Так что ж делать, чтобы молодого раньше времени не спугнуть?

— Я знаю как быть… — перешла сваха на заговорщицкий шепот, — нужно его близко к дому не подпускать, не дать ему невесту хорошо разглядеть! – поучительно подняла вверх толстый указательный палец Аглая. – А издали все девицы пригожи. – довольно хлопнула она в ладоши.

Так и сделали, повязали на голову невесты яркий цветастый платок, глубоко на глаза его надвинули, шаль на плечи накинули да и посадили возле оконца полубоком, так чтобы лица разглядеть нельзя было. А во двор из конюшни лошадей выпустили, чтобы перед домом ходили и окна заслоняли.

Подошло время, вот уж и жених на горизонте появился. Анфиса рот разинула, рассматривая пригожего юношу.

— Что, дура, рот раззявила? – шикнула на девку из-за угла сваха, ругая ее за такую неосмотрительность. —  И лицо, лицо в сторону отвороти, — поучала Аглая молодую. – Ну а вы, Василий, что застыли на месте? – зашипела на главу семейства сваха, — идите будущего зятя отвлекать. И пастуху прикажите поживее скотину по двору гонять!

При этих словах мужик прытко выскочил за порог и направился к калитке, пообщаться с застывшим возле забора юношей. Тот так увлеченно пытался рассмотреть Анфису, но только кроме цветастого платочка на девичьей головке так ничего и не увидел.

— Так стало быть, — подавая руку юноше, пробасил Василий заискивающим тоном, — ты женихом нашим будешь! – мужик довольно улыбнулся в обвислые густые усы.

Молодец явно пришелся ему по душе:

— А что, — подумал он, — дочка точно довольна останется! Еще бы, такого хлопца отхватит. Высокий, белокурый, с ясными синими глазами. Да и одежа на нем приличная. Сразу видно – не обманула сваха, из порядочной семьи парень и культуре обучен.

Юноша приветливо улыбнулся, протягивая руку хозяину дома:

— Авдей. – представился он, все еще тщетно пытаясь разглядеть девицу. – А что это у вас, хозяин, скотина по двору ходит? – полюбопытствовал он, кося взгляд на окошко, которое то и дело заслоняли лошадиные крупы.

— Так это пастушок наш, шустрый малый, не доглядел! – почесал затылок Василий, на ходу придумывая ответ, чтобы заговорить зубы пришедшему. – А дочка-то у меня красавица, — кивнул в сторону дома мужик, — волосы, что чистое золото, прям огнем горят! – выдал он заученную фразу, как Аглая научила.

При этих словах глаза юноши вспыхнули от восторга, предвкушая, что именно ему в жену этакая красотища достанется. Долго глава семейства Сидорчуков дочку свою расхваливал и так, и этак, все как сваха сказала сделал. Разошлись с женихом на том, что на следующий день на смотрины со своей семьей жених придет.

Настало завтра. С самого утра в доме Сидорчуков была суматоха. Все, словно угорелые, носились по дому, в ожидании дорогих гостей. Как-никак решающий день. Родители молодой очень сильно волновались. «А вдруг и в этот раз ничего не получится?» Но Аглая их успокоила, уверила в том, что с ее легкой руки и не такие еще замуж выходили:

— Вот, смотрите, — довольная собой, хвасталась сваха приобретенным вчера на базаре приданным для Анфиски, — скатерка какая, — разложила она на столе белоснежную скатерть дивной красоты, с искусно вышитыми на ней узорами.

В комнате послышались восхищенные возгласы:

— Никогда еще такой красоты не видывал! – Василий провел мозолистой рукой по ярким диковинным цветам, украшавшим принесенную свахой скатерку.

— Это ж какая искусница вышила? – развела от удивления руки в стороны Глафира.

— Кто вышивал – вам знать ни к чему. – Аглая проворно начала доставать из большой тряпичной торбы остальное добро, показывая принесенные вещи окружающим.

Следом за скатертью на столе появились цветастые платочки, сорочки с рушниками.

— А сватам скажете, что это все Анфисушкиных рук дело, — хохотнула дородная матрона, ее пышное тело так и содрогалось от приступа смеха, — пущай диву даются и гордятся тем, что такую рукодельницу себе в невестки берут!

— Хитро придумано! – следом за свахой хохотнул глава семейства.

Пока хозяева дома вместе с молодой разбирали в ее светелке приданое, в большой комнате местные бабы уже на стол накрыли. Расстарались бабоньки на славу, чего только на столе не было и расстегаи с рыбой, и пироги с разными начинками. Вот и Никитишна вошла в комнату, держа в руках поднос с кулебякой. Тут же возле кулебяки появилось и колечко домашней колбаски с луком и чесноком. Аромат в доме стоял такой, что слюной изойдешь.

Подошло время, на пороге появились гости. Как и обещал пришел Авдей со своими родителями на невесту смотреть. А тут их прямо с порога пирогами встречают. Расселись по лавкам.

— Угощайтесь, гости дорогие, — улыбалась пришедшим хлебосольная хозяйка, указывая на вкусные наедки, — дочка сама готовила! – слукавила она. – Все утро не покладая рук у печи провозилась.

— Ох и хорошая же хозяйка ваша Анфиса! – расхваливали, уплетая за обе щеки угощения родственники жениха.

— А колбаса-то какая… — с этими словами отец Авдея потянулся к колечку колбасы, жадно вдыхая мясной аромат.

Гости ели, пили и слушали истории о том, как же Анфисушка готовить любит, вышивать да и вообще все хозяйство на ее хрупких девичьих плечах держится. Все это время, по наущению Аглаи Авдею и его семейству то и дело в кружки хмельного подливали. Это, чтоб добрее они были и чтоб сильно к девке, когда ее выведут, не придирались. Пока за столом сидели, обо всем поговорили, приданым похвастались. Будущие родственники только и успевали, что рты от восторга и восхищения открывать.

В это самое время, в девичьей светелке, шли самые серьезные приготовления. Сваха колдовала над внешностью невесты, чтоб когда время подойдет, смогла предстать она пред ясны очи суженого во всей красе.

— Терпи, девка, — накладывая Анфисе на лицо толстый слой белил, шипела Аглая, — будешь лицом бела, словно та лебедушка.

Следом за белилами на девичьи щеки легли румяна:

— Ну во-о-о-т… — довольно протянула сваха, — совсем другое дело, прям королевишна!

— Правда? – недоверчивое лицо девки расплылось в широкой улыбке.

— А вот рот тебе, дорогуша, лучше без надобности не раскрывать! – Аглая больно щелкнула девицу по носу. – Незачем кривые зубы на показ выставлять.

Девушка недовольно наморщила гладкий высокий лоб:

— А с косой что делать будем? – полюбопытствовала она, теребя свои жидкие волосы. – Нельзя же как есть перед будущим мужем предстать… — следом за словами прозвучал горький вздох.

— Конечно нельзя, — поддакнула дородная матрона, — а то молодой со своими родителями решит, что раз коса девичья тонкая, то стало быть и невеста хворает чем-то.

— Так что ж тогда делать? – в глазах девки блеснули слезы.

— Ты что, дуреха, — взбеленилась Аглая, видя мокрые девичьи глаза, — рыдать что ль вздумала? – шикнула она на молодую. – Я тут битый час тебе лицо крашу, а ты все старания насмарку пустить хочешь? – женщина сурово сдвинула брови на переносице, но долго сердиться не умела и тут же сменила гнев на милость. – Будет, будет тебе. Сделаем тебе косу такую, что просто залюбуешься! – с этими словами она вытащила из-за пазухи длинные рыжие локоны.

— Что это? – удивилась Анфиса, округлив от неожиданности глаза.

— Знамо что… — довольно крякнула Аглая, — грива конская. Вплетем ее тебе в волосы и коса твоя вмиг густой и длинной станет.

Девка хохотнула, перебирая руками длинные пряди лошадиной гривы:

— У батькиного любимого мерина, аккурат такая же грива…

— Была! – уточнила сваха. – Была у мерина, а теперь стало быть у тебя будет.

Вот и приготовления к концу подошли, в косу лошадиные пряди вплели, алой лентой повязали. А чтоб невеста казалась полнее – надели ей под сорочку телогрейку и три юбки одновременно.  Полюбовалась сваха своей работой, и так, и этак Анфису крутила и осталась довольна.

— Ну что? – послышался за спиной нетерпеливый женский голос. В светелку вошла Глафира. – Сваты наелись, напились, тепереча на молодую взглянуть хотят.

— А у нас как раз все готово! – подмигнула пришедшей Аглая, и отступила в сторону, демонстрируя проделанную работу. Мать так и ахнула:

— Чудо, как хороша! – всплеснула она руками и поспешила вывести дочку пред светлые очи дорогих гостей.

Никогда еще такой красотищи Авдей не видывал, тут же и просватал девку.

Не долго думая свадьбу отгуляли. А как после венчания обман раскрылся, так поздно уже было. Ничего другого жениху не оставалось, как жить с постылой женой, которая и по дому ничего делать не умела. Хотел уж было Авдей на сваху за обман жаловаться, но ответ получил:

—  Видели глаза, что брали!

Стерпится – слюбится! – в народе говорят.