ТАТЬЯНА КОРНИЕНКО. ПРАВОСЛАВНАЯ ПОЭЗИЯ

Татьяна  Корниенко  родилась 11 ноября 1957 года в Ставрополе.

Окончила Киевский институт физической культуры в 1979-м по специальности – тренер-преподаватель. Работала в школе методистом по спорту, вела спортивные кружки. Увлекалась поэтическим творчеством с детских лет.

С 1992 года состоит в Союзе писателей России. Явля​ется автором более чем 50 книг. Из них сборники стихов: «Горная речка», «Если б Жар-птица знала», «Ягодная пора», «Когда-нибудь, когда-нибудь…», «Снова всё на Земле обретает значенье», «Каждодневность», «Разговор по душам», «Птаха, что мною любима», «Ничто, пойми, напрасно не даётся» и другие. Выпустила семь книг прозы: роман «Возраст Христа», повести «Я подарю тебе мечту», «То, что выше всех громких наград», «Не дольше, чем живёт цветок», «Когда из детства вырастаем», «Золотая приманка для золотого тельца», «Зачем выходят люди на охоту». Издала книги для детей – «Городские приключения медведя Миши», «Легенда Востока» и другие.

Автор текстов и музыки более чем к 500 песням. Неоднократно публиковала свои произведения в столичной и местной периодике. Лауреат краевой молодёжной премии имени Героя Советского Союза Александра Скокова.

Был похож на пасхальное чудо

Старый сад, смолью вишен глазея,

Где забор раззанозился люто,

Норовя дирануть ротозеев.

Где мечталось малиной строптивой

Гулевой детворе поживиться,

Там, где скалился сумрак крапивой,

Алчно жаждавшей в ноги вцепиться:

Мол, попали в полон, тунеядцы!

Ну, теперь уж не ждите прощенья!..

Но вникали с трудом голодранцы

Даже в жгучие нравоученья.

Сколько раз голытьбой самочинной

Брались приступом сада высоты! –

Так враждуют с ордой воробьиной

Солнцегривых подсолнухов роты.

И напрасно тревожно и сухо

Тявкал пёс у замшелой беседки,

И взывала из ночи старуха

Пожалеть неокрепшие ветки…

Но не ведал никто, что однажды

Сад пожнёт пострашнее угрозы,

Что деревья зачахнут от жажды,

А малинник распашет бульдозер,

И, не тронут докучливым вором,

В сорняках утопая убогих,

Лишь пустырь, обнесённый забором,

Будет помнить о давних тревогах.

*****

В глубокой норе подсознанья,

Где чёрные страхи живут,

Скрываются наши страданья,

Сомненьями души грызут.

Там мыслей трусливые крысы,

И грозных запретов печать

Не то чтобы инакомыслить,

Но даже инакомолчать.

И в этой своей несвободе

Ты в жизни боишься рискнуть.

И, словно пружина на взводе,

Не смеешь спокойно вздохнуть.

И лгать ты себя заставляешь,

Не то и не так говоришь,

И сам ты себя презираешь,

И сам же за это казнишь.

*****

В руках о счастье книжечка,

А капли в небе призрачном

Прозрачны и летучи,

А следом гром вприпрыжечку

Бежит по чёрным тучам.

То рыкнет, то покатится,

То вдруг ударит хлёстко.

Дрожит в намокшем платьице

Кудрявая берёзка.

А речку в платье дымчатом

Игриво дождь щекочет.

И солнечно, пузырчато

Она в ответ хохочет.

А дождь от счастья жмурится

И тучи хороводит.

Ни города, ни улицы –

Сплошное полноводье.

И радугой развесили

По небу тучи снасти.

А на душе так весело,

Так солнечно от счастья.

****

Вновь новый день

Вновь новый день, словно лист, незапятнанно бел.

С нами игру на высокие ставки затеяв,

Бедный наш век на мякине безверья пригрел

Своры гадалок, шутов, колдунов, лицедеев.

Ах, как по-детски хотелось бы нынче и мне

В двери судьбы постучать, до замка дотянуться,

Чтобы под ветром времён постоять, замерев,

В завтрашний день хоть на миг, не спросясь, окунуться.

Но не откроется оку грядущего гладь,

Лишь посвящённый такого прозренья достоин.

Да и к чему нам с тобою о будущем знать?

Каждый из нас лишь в неведенье вещем спокоен.

Нужно ли знать, что скрывается в завтрашней мгле?

Чем мы оплатим несдержанность наших желаний?

Мирно шагает сегодняшний день по земле,

Нас защищая от завтрашних наших познаний.

****

Песн\  «Когда  тяжел  и труден  путь»

Внучок

Колдует бабушка над плиткой –

Ну, как же! – Гость пришёл –

внучок!

Желтков оранжевеют слитки,

В борще румянится лучок,

Грибочки нежатся в сметане,

Лоснятся ломти ветчины,

Вздыхает паром плов бараний,

И маслом светятся блины…

А он кемарит в уголочке,

Свернув под щёчкой кулачок –

Мужчина в сорок пять годочков –

Любимый бабушкин внучок.

*****

Жизнь сулит перемены и горести,

И, почти не терзаясь, по случаю

Ставим мы под числителем совести

Знаменатели благополучия.

И потом, в непрощающей старости

Мы стремимся найти, что утеряно,

Удивляясь: «Что с совестью сталось-то?

И на что́ она нами поделена?».

*****

Июнь. Родители не дремлют:

Чтоб дух наш в городе не чах,

Нас надлежит сослать в деревню –

Жиреть на бабкиных харчах,

Чтоб на просторе плодородном,

Любому овощу под стать,

Всё лето в приймах у природы

Свежеть, бодреть и расцветать.

И, внемля пенью и цветенью,

Хмелеть настоями лугов,

И обрастать дремучей ленью

На вольных выпасах стогов.

И в том раю добра и света

Дуреть от воли дармовой,

И, понукая клячу лета,

Не чаять вырваться домой.

****

Как робко вздохнула апрельской прохладой земля.

Но сдвинулся воздух – покорный, просторный, тягучий.

И пыльной ветрянкой опять заболели поля,

И с чёрною бранью на вотчины двинулись тучи,

И каждое сердце запело, заныло своё.

Скривив отраженья, в помехах наморщились лужи,

Зубами прищепок в верёвки вцепилось бельё,

И гулко полощет свои обновлённые души.

А ветер по окнам – наотмашь, волной – на порог,

Швыряя, хлестая с оттяжкой, со злобой крапивы,

И страшен берёзам разнузданный переполох,

И выпутать ивы из ветра пытаются гривы…

О, ветреность эта любому погрому сродни:

Всё кажется, мир вдруг не выдержит натиска – хлынет.

Уж в рамки закатов былых не вмещаются дни,

И шаткие ночи провыты ветрами навылет.

****

Как янтарь у залива на дне,

Как огонь, затаённый в вине,

Ярко-охряной краскою мечен,

Растворяясь в гранатовой мгле,

Слепки солнца на каждой волне

Оставляет задумчивый вечер.

Как уставшие за день волы,

Прямо к берегу тянут валы

Лунным щебнем набитые баржи.

Я, монетку зажав в кулаке,

Оставляю следы на песке,

Чтобы к морю вернуться однажды.

*****

Меня иль себя пожалеть ты пришёл,

Мой недруг – мой век?

Хоть и скуден мой стол,

До зависти нету мне дела.

Замешен мой хлеб

на слезах и золе

Того, что варилось

в житейском котле –

Да мало ль, что там накипело?!

Наивная мудрость:

«Всему – свой черёд»,

Ведь каждый достоин того,

чем живёт,

И нищему быть ли богату,

Коль свет вдохновенья

в темнице зачах,

И выстудил душу

остывший очаг,

И близится время к закату?

Ты выпит мной,

полдень,

до самого дна –

Всего от тебя получила сполна –

С судьбой мы давно уже квиты.

Так полно, жестокое время, пусти!

Ведь дважды нельзя

в ту же воду войти,

Зачем же нам двоить обиды?

****

О ком всё чаще год от года

Скорбишь, кормилица-земля,

Когда сухотка недорода

Печалит скудные поля?

Когда над тощими стадами

Смыкает мор беды клыки,

Когда победу над садами

Без боя празднуют пески,

Когда отравленные реки

Пугают рыбой в неводах,

О ком грустишь? –

О человеке,

Что угасает в городах.

****

Облака над Отчизной

Словно бросив с небес притяжению вызов,

И белы, и смуглы, и черны, словно уголь,

Вновь бегут облака над моею Отчизной,

Словно солнце, светлы, словно сердце – округлы.

Их вершины видны в небесах еле-еле.

Что до них долетит? Что в душе отзовётся?

Их январской порой пеленают метели.

В августовской печи выпекает их солнце.

Величаво они открываются взгляду,

И плывут в море света армадой могучей.

Это днём облака дарят сердцу прохладу,

Ну а ночью они собираются в тучи.

И, пугая округу раскатистым громом,

К неизведанным нас поднимают высотам,

В неизвестные дали зовут робинзонов,

Парусами надежд реют над горизонтом.

Может, наши мечты им чужды и нелепы,

Но, по тверди бредя, спотыкаясь о камни,

Вновь, закинувши головы, бредим мы небом,

Помышляя на юг улететь с облаками.

Облака-облака, символ нашей гордыни.

Со своей высоты запредельному внемля,

Утолят они жар самой знойной пустыни,

И слезами дождей окропят они землю.

Не приемлют конца, не приемлют предела.

Потому и заходится сердце стихами,

Что душа, презирая тяжёлое тело,

Вечно жаждет свободы лететь с облаками.

Утром в небо гляжу, замирая, как прежде,

С вечной думой своей о былом и грядущем.

С ними наши мечты, с ними наши надежды,

Что к прозреньям зовут наши грешные души.

****

Переходный возраст

От обид и жалоб не поможет пластырь,

А людская жалость может искалечить.

Разочарованье – горькие лекарство,

Но людскую глупость так надежно лечит!

Переходный возраст – страшного тут нету.

Нужно только время, надо только выждать.

И спадёт горячка на исходе лета,

Переходный возраст – надо только выжить.

Ничего не сделать – переходный возраст –

Первое земное чувства обостренье,

Где, томясь, болеем первою любовью

В тягостной горячке горя и сомнений.

Пульс ли учащённый, шёпот воспалённый –

Еле тлеет жизни ломкая лучина.

Время – лучший доктор, лечит не симптомы,

А, как лучший доктор – лечит их причину.

Отболев страданьем, без тоски смогу ли

Пузырёк с лекарством выпить без остатка,

Горькие таблетки, горькие пилюли,

Чтоб во взрослой жизни

Всё же стало сладко.

****

Проклятый и попранный

век наш безутешен –

И плюют, и хают

все, кому ни лень.

Но зачем так розово

цвёл восход надеждой,

Коль сырой и ветреный

нарождался день?

Правит миром выгода –

цепко держит вожжи –

По виновным, праведным

хлещет злобы плеть.

Ах, зачем ты, Господи,

дал нам искры божьи,

Если в душах каменных

нечему гореть?

Сильные, убогие –

жизни всё едино –

Спотыкаясь, падаем

в мути дум и слёз.

Чем же ты дорогу нам

выстлала, Судьбина? –

Пожалела скатерти –

стала, что пришлось.

Наши спины гнутые

истомило бремя –

Словно паутиной,

мы обросли тщетой.

И куда ж так истово

нас ты гонишь, Время? –

В безутешность прошлого

под сырой плитой.

Иглами забвения

сыплет снег колючий.

Зимы всё назойливей,

вёсны всё скупей.

По какому ж поводу

нас ты сводишь, Случай? –

Не хвалить, не потчевать –

поминать друзей.

****

Ранние птахи

Ранние птахи живут на Земле, как в раю.

Их оптимизму удачей с лихвой воздается.

Ранние птахи с руки моей зёрна клюют,

Самозабвенно весеннему радуясь солнцу.

Ярки, нарядны, красивы они, веселы.

Не потому ль их преследует зависть нередко?

Но и в неволе они оптимизма полны –

Певчую душу не сломишь банальною клеткой.

Поздние птицы закатную славят зарю,

Страстные трели слагают они, голосисты.

Поздние птицы печальные песни поют.

Сердцем темны и глазасты они, и когтисты.

Поздние птицы таятся в чащобах лесных.

В их заклинаньях – все страхи безумные ночи.

Поздние птицы слетаются в вещие сны,

Их голосами бездушная вечность пророчит.

Пусть я не птица, и жить не привыкла в раю,

В сути моей ничего запредельного нету.

Но почему же особую нежность храню

К ветке сиреневой, к солнцу и небу, и ветру?..

Тайны предчувствий тревожат порой и меня,

И не случайно, скрываясь под гордою спесью,

Вздрогнет душа, если в свете погожего дня

Чёрная птица распятьем замрёт в поднебесье.

Неодолимо для нас притяженье земли,

Неотвратимо проклятье людского бессилья.

Птиц улетающих снова завидев вдали,

Плачу о небе, когда-то лишённая крыльев…

Ранние птахи живут на Земле, как в раю.

Их оптимизму удачей с лихвой воздаётся.

Ранние птахи с руки моей зёрна клюют,

Самозабвенно весеннему радуясь солнцу.

Источник: https://45parallel.net/tatyana_kornienko/#creation

Песня т»Мария спешила»

Песня «Две руки»

Print your tickets