Cентябрьский ливень, желая застать врасплох прохожих, внезапно обрушился на город. Но петербуржцы, всегда готовые к играм погоды, тут же достали зонты, раскрасив цветными пятнами внезапно потемневшие улицы.
Второпях Ксюша забыла зонт. Прикрываясь рукой от холодных струй, наискось бьющих в лицо, она бежала к метро, боясь опоздать на день рождения к подруге. Именинница пригласила гостей в пиццерию к двум часам и просила не задерживаться.
Отряхиваясь на ходу, девушка помчалась вниз по эскалатору, прижимая к груди намокший букет хризантем. В поезде она начала составлять поздравительную речь. Как назло, ей в голову лезли одни банальности, а так хотелось пожелать подруге чего-то необычного. Может, найти смысл жизни?
«Легко сказать — найти, а где его искать? В чём? С кем? Да и возможно ли искать смысл вместе с кем-нибудь? У каждого, наверное, он свой. Интересно, в чем смысл моей жизни?» Ксюша не заметила, как начала думать о себе: «Мне семнадцать, я учусь на экономическом, закончу его, буду делать карьеру. Выйду замуж за перспективного парня, лет в тридцать рожу ребенка, а может и позже, надо же мир посмотреть. Значит так, во-первых, возьму ипотеку, куплю квартиру, потом машину, потом…»
— Станция Владимирская, следующая станция Пушкинская, — сообщил динамик приятным голосом.
«Мне же выходить», — спохватилась девушка, выскакивая из вагона в последний момент.
Ксения вышла из метро, когда дождь закончился, оставив после себя лужи-зеркала, в которых отражались помытые лица домов, потемневшая листва тополей и высокое осеннее небо. В скверах, радостно чирикая, плескались в дождевой воде воробьи. Толстые голуби, неторопливо пьющие из свежих луж, напоминали солидных господ на каком-нибудь курорте.
Ветер разогнал тучи и выпустил из мрачного плена солнце к радости горожан.
До пиццерии оставалось два квартала. Огибая лужи и выбирая более короткий путь, Ксения свернула к Владимирскому собору. Обычно она старалась обойти его стороной из-за попрошаек, постоянно стоявших у входа. Они её раздражали. Проходя сквозь строй нищих, она каждому давала определение: этот инвалид — аферист, наверняка одна нога у него подвязана, бабка-нищенка — ещё та прохиндейка, пальтишко-то у неё немецкое и ботиночки вполне приличные, а тётка с тремя детьми вообще нахалка. Ей на детей государство пособие платит, а если денег не хватает, то не стоит и рожать.
Ксения всегда проходила мимо просящих милостыню с таким каменным лицом, что к ней никто не смел обратиться, но сегодня почему-то вышло по-другому.
— Деточка, подай на хлебушек, — преградила Ксении дорогу подслеповатая старушка, замотанная в какие-то неимоверные лохмотья.
— Я спешу, — бросила девушка, пытаясь обойти неожиданное препятствие.
— Как тебя зовут, деточка? — не отступалась старушка.
— А вам зачем? — Ксения сделала вторую попытку обогнуть нищенку, но та опять оказалась перед ней.
— Я помолюсь за тебя, — ласково ответила старушка.
— За меня не надо молиться, у меня и так всё хорошо.
— Поэтому и надо, чтобы плохо не стало, — нищенка протянула пластиковый стаканчик, на дне которого ничего не было, — подай, милая.
— Подержите цветы, — Ксения неожиданно для себя достала кошелек.
Мелочи совсем не было, в отделении для бумажных денег лежали пятьсот рублей одной купюрой, отложенные на пиццерию.
«Не могу же я отдать ей все деньги. Может у неё есть сдача? Глупость. Откуда у нищенки сдача. А может, она не нищенка, а актриса? Нет, нет, она действительно бедная. Что же делать? Не могу же я убрать кошелёк и уйти. Придется Маринке за меня заплатить. Ой, как я опаздываю!», – мысли наскакивали одна на другую, мешая сосредоточиться.
— Возьмите, — она протянула старушке деньги, — помолитесь за Ксению. Она схватила букет и заторопилась к пешеходному переходу.
— Спаси тебя Господи, деточка, — перекрестила её в спину нищенка. Она положила купюру в карман и вошла в собор.
На зелёный свет светофора девушка рванулась одновременно с микроавтобусом, вылетевшим с Колокольной улицы. Попав в большую лужу, его водитель потерял управление… Своего крика Ксения не слышала, в памяти остался только скрип тормозов.
Она очнулась по дороге в операционную. Голова забинтована, на глазах тугая повязка. Тело разрывалось от боли. Ни видеть, ни говорить Ксения не могла, только слышать и думать. «Я жива, — была первая мысль, — что со мной теперь будет? Лучше умереть, чем жить инвалидом.»
— Что с ней случилось? — спросил дежурный хирург санитаров, доставивших девушку в операционную.
— Машина сбила, — они бережно переложили Ксению на стол.
— Голубушка, если вы меня слышите, пошевелите пальцами. Сейчас вам дадут общий наркоз, — громко сказал хирург.
Ксения смогла пошевелить рукой.
— Хорошо, голубушка, — врач в третий раз за сегодняшний день начал готовиться к операции. — Очень тяжёлое состояние, — сказал он помогавшей ему медсестре, — сколько ей лет?
— Семнадцать, — тяжело вздохнула сестра, — моей дочке столько же. — Молодая, организм сильный, выдержит, — уверенно сказал хирург.
Ввели наркоз. Горячая волна прошла по всему телу Ксении и, добравшись до головы, отключила сознание. Девушка увидела себя на операционном столе. Врач, низко склонившись над её разрезанной плотью, что-то зашивал.
— Давление падает, пульса нет, — вдруг воскликнул анестезиолог, следивший за приборами. Все засуетились, но Ксении это было уже неинтересно, она летела сквозь длинную трубу к свету, который становился всё ярче.
* * *
«Вот так выглядит свет в конце тоннеля, — девушка очутилась в прекрасном, ухоженном саду, — надо же, здесь всё, как на земле. — Ксения дотронулась до цветка алой розы. — Хотя нет. Краски ярче и какое-то неземное ощущение спокойствия. Надо прогуляться и осмотреться. Может быть, я встречу Того, Кто создал эту красоту».
— Это всё Господь сотворил. Он сотворил и небо, и землю, и тебя тоже, — перед Ксенией появился юноша, одетый в сверкающие одежды. — До принятия решения тебе нельзя никуда ходить.
— Какого решения? — девушка во все глаза рассматривала своего собеседника.
— О твоей дальнейшей участи, — юноша говорил тихим голосом.
— А Вы кто? — решилась спросить Ксения. Почему-то происходящее её не удивляло. Было ощущение, что всё идет своим чередом. Но незнакомец не успел ответить. К саду с громкими криками и визгом приближалась чёрная стая ворон. Через мгновенье птицы набросились на Ксению. Девушка начала отмахиваться, но это раззадорило их ещё больше. Вдруг Ксения с ужасом увидела, что у ворон появились страшные лица, а крылья превратились в когтистые лапы.
«Бесы, — похолодев, догадалась она, — значит, они есть!»
Вокруг Ксении поднялся невообразимый шум.
— Она наша, мы её заберем! — кричали одни.
— Грешница, грешница! — тараторили без остановки другие.
— Врала, сплетничала, завидовала! — вопили третьи.
— Осуждала всех и вся! Хвасталась! Гордилась! Грубила родителям! Курила! Пьянствовала с подружками! — неслось со всех сторон.
— Помогите! — взмолилась Ксения к юноше, который с печальным лицом стоял в стороне.
— Не могу, — ответил он, — ты сама отогнала меня.
— Он к тебе не подойдёт, — расхохотался самый толстый бес, — ты за всю жизнь не сделала ни одного доброго поступка, почему тебе должен кто-то помогать?
Ксения судорожно начала вспоминать свою жизнь. Как же так?! Не может быть, чтобы ни одного!
— Я маме в детстве помогала! — закричала она.
— За конфеты и за пирожные! — злорадно гаркнул тот же бес.
— Я Петрову помогала по математике! — вспомнила Ксения.
— Чтобы тебя похвалили перед всем классом! — парировал другой.
— Господи, спаси меня! — воскликнула Ксения, так ничего и не вспомнив, — я не хочу, чтобы они меня забрали!
— Бога вспомнила, грешница! — заржали бесы, — раньше надо было вспоминать! Теперь ты наша.
— Как бы не так, — вдруг радостно воскликнул юноша, взмахнув бумажным свитком, чудесным образом появившимся в его руках после Ксениной мольбы.
— Ой, ой, подумаешь, бумажка, — закричали бесы.
Юноша про себя прочитал текст на свитке и высоко поднял голову. Глаза его засветились, и он торжественно сказал только одно слово: «Милостыня»!
Услышав его, бесы мгновенно притихлии втянули когти.
— Она за всю жизнь никому копейки не подала, — опомнился толстый бес.
— Она нищих презирала и осуждала, — прошипел другой, — грешница! — Грешница! Грешница!
Бесы закружили вокруг Ксении черным хороводом.
— Стоять! — звонко воскликнул юноша и начал громко читать, — сегодня в четырнадцать часов двенадцать минут и тридцать секунд раба Божия Ксения подала милостыню рабе Божьей Анне…
После этих слов часть бесов превратилась в ворон и с недовольным карканьем улетела.
— Ой, подумаешь, подала рублишко. Да на него и полушку хлеба не купить. Не считается! — слукавил толстый бес, не желая сдаваться.
— Молчать! Не перебивай меня! — грозно скомандовал юноша. — Итак, подала милостыню рабе Божьей Анне в размере пятисот рублей, причем отдала последние деньги.
Бесов словно ветром сдуло. Остался только толстяк. Он трясся от злости, пытаясь придумать очередную ложь.
«Неужели он ещё что-нибудь придумает?» — испуганно подумала Ксения и вдруг почувствовала, что пространство вокруг неё наполнилось нежнейшим ароматом.
— Молитва, — завопил бес, — эта старая бабка молится за неё! — Он взвился в воздух и умчался со страшной скоростью.
— Спаси Господи рабу Твою Анну за молитву, — сказал юноша. — А ты почему молчишь? — он строго посмотрел на Ксению.
— Спаси Господи рабу твою Анну за молитву, — повторила она послушно.
— Ты хоть поняла, что она тебе жизнь спасла? Если бы она не подошла к тебе за милостыней, нечем тебе было бы оправдаться. Утащили бы бесы тебя с собой.
На плечо юноши опустился голубь и, что-то сказав ему на ухо, улетел.
«Наверное, он принёс решение о моей дальнейшей участи, — подумала Ксения. — Мне так стыдно за всю мою жизнь», — заплакала она.
— Тебе пора возвращаться на землю, — неведомый защитник с любовью посмотрел на девушку. – Помоги тебе, Господи!
* * *
— Интересно, почему она плачет? — севшим от усталости голосом спросил хирург, заканчивая трёхчасовую операцию.
— Наверное, почувствовала, что мы её с того света вытащили, — промокнула пот с его лба медсестра, — или ей приснилось что-то грустное.
К удивлению врачей Ксения необычайно быстро пошла на поправку. Внутренние швы, порезы на голове и вокруг глаз зажили. Зрение не пострадало. При выписке об инвалидности не было и речи.
В середине осени, окончательно окрепнув, девушка приехала к Владимирскому собору. Моросил дождь, но для нищих он не был помехой. Они, как обычно, стояли вдоль тротуара с шапками и кружками. Старушки Анны между ними не было.
Раздав каждому щедрую милостыню, Ксения поднялась по истёртым ступеням и вошла в храм.

Рассказ из книги «Замерзшие небеса».

ИСТОЧНИК: http://vash-sobesednik.ru/forums/topic/irina-rogaleva-rasskaz-osennee-proisshestvie/