В далёком сибирском городе Ишим в 2004 году был открыт необычный памятник. На нём изображена молодая девушка в грубой крестьянской одежде, с посохом в руке и образом Божией Матери на груди. На постаменте надпись: «Прасковье Лупполовой, явившей миру подвиг дочерней любви». Автор памятника, известный русский скульптор Вячеслав Клыков сказал: «Дай Бог, чтобы, глядя на этот памятник, все мы, бабушки, дедушки, матери, отцы, дети, внуки воспитывались на этой любви к своему роду, к своей семье! А от этого как естественное следствие — любовь к малой родине и к нашей великой России».

Добрая Праскута

Прасковья Лупполова родилась в 1784 году в Малороссии, в Елисаветграде (ныне — г. Кировоград на Украине), где её отец — Григорий Лупполов, дворянин из благородного шляхетского рода, служил прапорщиком. Он был храбрым офицером, служил в гусарах, с русской армией участвовал в походах против турок и отличился в боях при взятии Измаила и Очакова. В Елисаветграде Григорий Лупполов стал полковым казначеем. В 1798 г. по трагическому стечению обстоятельств, он был обвинён в воровстве и растрате казённого имущества, лишён всех чинов и званий, и сослан в далёкую, холодную Сибирь. Его жена и 13-летняя дочь Параша оправились следом. Они поселились в небольшой избе, точнее, ветхой лачужке в деревне Жиляковка под Ишимом Тобольской губернии. Семья буквально бедствовала: холод, голод, отчаяние и безнадежность сковали Лупполовых мёрзлыми железными кандалами.
Параша, чтобы как-то помочь отцу, не только сама вела хозяйство, но и нанималась на любую, даже самую тяжёлую работу. С ранней юности она отличалась трудолюбием и усердием, была большой рукодельницей: даже играя с подружками в горелки, на бегу вязала чулок.
Прасковья была послушной дочерью и всегда почитала отца и мать, ни в чем не переча их воле, даже в мелочах. «Бывало, когда завечереет, отец или мать Лупполовы выйдут за ворота, поищут взглядом, прикрыв худые глаза ладонью, дочь, затерявшуюся в толпе, и найдут её, окликав по-хохляцки: „Праскута, Праскута! Ходе до дому“. Добрая девушка немедля оставляла всё и шла на зов без ропота, тогда как подруги её всегда надували губки при подобном возвращении» .

«Милости хочу, а не жертвы»

Параша была очень набожна, и только вера в Господа и Божественный Промысл не давали пасть духом. Девушка постоянно ходила в Богоявленский собор Ишима, где много и сердечно молилась о своём несчастном отце. Ей было невмоготу видеть, как ночами он плачет от отчаяния. Слёзно Прасковья молилась Господу и Его Пречистой Матери, когда решилась отправиться в Петербург искать милости у царя.
Родители долго отказывались отпускать дочь в такую опасную дорогу, они не верили в благополучный исход дела, задуманного Парашей. А она верила, твёрдо и непоколебимо. Верила в Господа, в предстательство Божией Матери, верила в помощь хороших и добрых людей. Она шла к царю искать не справедливости, а милости, веря, что царь — прежде всего добрый человек и способен понять её горе.
8 сентября 1803 года в праздник Рождества Божией Матери Прасковья Лупполова, получив благословение родителей, отправилась в путь. С собой у неё был серебряный рубль и образ Божией Матери. В Тобольске ей выписали паспорт, где значилось, что она — «капитанская дочь». Путь растянулся почти на целый год. Она шла пешком, плыла на баржах, ехала с обозами. Как добиралась, какие тяготы и испытания перенесла — только Бог ведает.
Много раз девушка оказывалась на краю гибели. Однажды её застала страшная гроза, и Параша целую ночь простояла в лесу под сосной, умирая от страха и уповая только на Господа. «Бог жив — жива и душа моя» — повторяла она и верила, что Господь не оставит. В какой-то деревне на Парашу набросились собаки и чуть не растерзали до смерти. На пустынной просёлочной дороге напали разбойники, хотели ограбить и убить. Но не найдя при ней ничего ценного и выслушав рассказ, они настолько поразились мужеству и стойкости этой хрупкой девушки, что накормили её и проводили до безопасного места. «Бог почти всегда посылал мне добрых людей, которые принимали меня, как родную, — вспоминала Прасковья, — а со злыми я редко встречалась».

От храма к храму

В одном селе её, голодную и уставшую, промокшую, в рваной грязной одежде не захотели пустить ни в один дом. Мальчишки с улюлюканьем гнались, швыряя вслед камни, а взрослые брезгливо отворачивались. Она насилу дошла до церкви на краю села и в изнеможении опустилась на ступени. Стала горячо молиться, и Матерь Божия услышала. Подошли женщины из села и расспросили о беде, затем позвали старосту, которому Параша показала свой паспорт. Растроганные её историей, крестьяне  пригласили измученную странницу к себе, но ноги девушки так распухли и одеревенели, что она не могла сдвинуться с места. Тогда её повезли в дом на телеге, и те ребятишки, которые недавно гнали, теперь смирно брели рядом.
Так шла она по пыльным и грязным дорогам России: от города к городу, от села к селу, от храма к храму. Ей очень хотелось попасть в Киев. Параша наивно полагала, что он находится как раз посередине между Ишимом и Петербургом.
Дойдя до Екатеринбурга, девушка заболела. С великим трудом добравшись до какого-то храма, она упала без чувств. Её приютили две сердобольные барыни — Татьяна Дмитриевна Метлина и Агафья Фёдоровна Горбунова. Вылечили и оставили зимовать в Екатеринбурге. Убеждали Парашу отказаться от своей затеи и вернуться домой, но девушка была непреклонна. «Меня ведёт Бог» — постоянно повторяла она. Тогда добрые женщины выучили её грамоте и снабдили рекомендательными письмами в Москву.
Миновав Уральские горы, Пермь и Казань, Прасковья Лупполова добралась до Нижнего Новгорода. Здесь она нашла временное пристанище в Крестовоздвиженском женском монастыре. Здесь же дала обет, если Господь сподобит её благополучно завершить начатое дело, то оставшуюся жизнь она посвятит только Ему. В Москве, благодаря рекомендательным письмам своих уральских господ, она нашла покровителей в лице одной влиятельной купеческой семьи, и в августе 1804 года добралась до Петербурга. Это случилось накануне праздника Преображения Господня. Путь был окончен, но дело ещё не решено.

Царь-батюшка

Северная столица приняла Парашу очень неласково, она столкнулась с непреодолимым равнодушием чиновников и вельмож. Её отовсюду гнали, просьбы и ходатайства не имели никакого успеха. Глаза сильных мира сего не видели, а их уши не слышали слёзную мольбу капитанской дочки о милосердии.
Однажды кто-то подсказал Параше просить милости у одного высокопоставленного сановника, и она каждый день стала ходить к Сенату, безуспешно ожидая отклика на свою просьбу. Отчаявшись, даже хотела положить письмо со своим прошением к подножию Медного Всадника. Казалось, что надеяться уже не на что.
Но Господь и Матерь Божия не оставили девушку. О необычной истории стали говорить в свете, и вскоре княгини Дарья Александровна Трубецкая и Татьяна Васильевна Юсупова взяли Парашу под своё покровительство. Они добились для неё аудиенции сначала у вдовствующей императрицы Марии Фёдоровны, затем у супруги императора Елизаветы Алексеевны и, наконец, у самого государя Александра I.
Когда Прасковью спросили, в чём виноват её отец, она ответила с твердой внутренней убеждённостью: «Родители никогда не могут быть виновны в глазах детей». Поражённый до глубины души столь редким подвигом дочерней любви и преданности, царь-батюшка оказал Параше великую милость. Дело её отца было пересмотрено, и ссыльный Григорий Лупполов был прощён. Государь благосклонно разрешил всему семейству вернуться из Сибири и поселиться в любом городе России, исключая, однако, обе столицы. Лупполовы выбрали Владимир.
Самой Параше был назначен пансион в 2000 рублей. В свете пошли разговоры о том, что она может стать одной из самых богатых и завидных невест Петербурга. Прасковья была недурна собой, у неё было очень приятное лицо, сдержанная манера поведения, лёгкий, приятный разговор. Её благосклонности начали искать не только низшие чиновники, но даже министры. Однако Параша отклонила все предложения. Она спешила исполнить свою давнюю мечту — съездить в Киев, поклониться великим святыням и испросить благословения ещё на один подвиг — иноческий. В отказе выйти замуж скрывалась и ещё одна причина: она боялась, что в случае замужества отца лишат назначенного пансиона, и он снова станет бедствовать.

Два Новгорода

Вернувшись из Киева, Прасковья Лупполова исполнила данный обет и поселилась в Крестовоздвиженском монастыре Нижнего Новгорода. Однако, путешествие из Сибири в столицу, полное тягот и лишений, основательно подорвало её здоровье: Прасковья заболела скоротечной чахоткой. Чтобы сменить климат, она переехала из Нижнего Новгорода в Новгород Великий. Там, в Десятинном монастыре, 4 декабря 1809 года, в память великомученицы Варвары, всего за несколько дней до своего пострига она скончалась. Ей было 25 лет.
В свой последний день послушница Параскева вышла из кельи, посмотрела на только что выпавший белый искрящийся снег и, должно быть, вспомнила бескрайние снежные степи далёкого Ишима. Когда на следующее утро вошли в келью, то увидели, что она лежит на кровати бездыханная, и пальцы правой руки сложены для крестного знамения. «Слава Богу за всё!» Честные останки угодницы Божией Параскевы Лупполовой были похоронены в подклети Рождественского собора Десятинного монастыря. Но ни собор, ни монастырь до наших дней не сохранились.

Память живая и поруганная

В XIX веке о Параше-сибирячке знали все. Её удивительная история поразила не только Россию, но и просвещённую Европу. Уже в 1805 году французская писательница Мари-Софи Коттен написала роман под названием «Елизавета Л., или Сосланные в Сибири», который имел грандиозный успех и был переведён на 80 языков. Параша ещё застала выход этого романа в свет, но была недовольна финалом, где её выдавали замуж.
По мотивам произведения Коттен в 1826 году итальянский композитор Гаэтано Доницетти написал оперу «Восемь месяцев за два часа, или Ссыльные в Сибири». И снова премьера была встречена оглушительными овациями. Русский драматург Николай Полевой написал пьесу «Параша-сибирячка», которая с ошеломительным успехом шла на сцене Александринского театра. Француз Ксавье Де Местр выпустил в свет почти документальную, практически лишённую вымысла и прикрас повесть о смертельно опасном пути Прасковьи «Юная сибирячка». Наконец, Александр Сергеевич Пушкин, вдохновлённый беспримерным подвигом дочерней любви и преданности, вывел образ Параши Лупполовой в своей повести «Капитанская дочка». Как и юная сибирячка, его Маша Миронова отправилась в Петербург «искать покровительства у сильных людей, как дочь человека, пострадавшего за свою верность».
Если Европа до сих пор помнит Парашу Сибирячку и с интересом читает о её жизни (последнее издание романа Де Местра вышло в Париже в 2001 году), то в России её постарались забыть. В XIX веке Параскеву Лупполову собирались канонизировать, а в XX-м стерли из книг, словно её и не было. В большевистскую эпоху подвиг Параши ради блага отца перестал считаться подвигом. В стране воинствующего атеизма и беспощадной идейной борьбы стала примером подлость Павлика Морозова, а для верующей девушки места не нашлось. К тому же, история отважной сибирячки показывала, насколько близка была в царской России связь между государем и простым народом.
В светлом образе Прасковьи Лупполовой воплотились все лучшие черты русской женщины: вера, скромность, стойкость и безграничная любовь. Любовь совершенная, жертвенная, та любовь, которая изгоняет страх.

Из книги Татьяны Грудкиной «ЖИЗНЬ КАК ЖЕРТВА: НРАВСТВЕННЫЙ ПОДВИГ РУССКОЙ ЖЕНЩИНЫ»